Остановившись примерно в шести футах от Длинного, Уилл уперся руками в бедра и слегка расставил ноги. Слова мешались с шумом мотора и урчанием выхлопных газов. Я снял с охраны все дверцы и отключил внутреннее освещение салона.
– Что происходит, Джо? Я ничего не вижу.
– Ничего не говори. Совсем ничего.
– Ладно.
– ...слишком опытный, чтобы его поймать, Уилл Трона.
У этого голоса был какой-то чудной оттенок, почти приветливо-радостный тон и более четкое, чем обычно, произношение слогов. Как будто человек говорил на неродном языке.
– Кто вы, черт подери? – спросил Уилл.
– Девчонка в машине?
– Вы от Алекса?
– Сам ты от Алекса. – Смех. – Похоже, маленькая вонючка слишком испугалась, чтобы вылезти наружу?
– У нас много дел. Убирайтесь отсюда к чертовой матери! – крикнул Уилл.
– Сейчас у вас только одно дело.
Длинный наклонился вперед, и резкие хлопки разорвали тишину аллеи. Уилл, согнувшись, опустился на колени. Резко распахнув заднюю дверцу, я запрыгнул внутрь, расстегнул на Саванне ремень безопасности и уложил ее на пол под сиденье.
Взглянув сквозь лобовое стекло, я заметил, что Длинный двинулся вперед. Тогда я толчком распахнул дальнюю дверцу, перепрыгнул через Саванну и одной рукой вытащил ее из машины.
– Что случилось? С Уиллом все в порядке?
– Тсс.
Продолжая тянуть девочку за руку, я обернулся и увидел, как из рук Длинного по Уиллу ударила еще одна яркая вспышка. Раздался треск, и голова Уилла дернулась, а к туману добавился пороховой дым, хорошо заметный в ярком свете фар.
– Саванна, – прошептал я. – Приготовься бежать. Запомни: два гусиных крика – это я. Два гусиных крика.
Я схватил ее, перенес через шлакобетонную стену и отпустил. Сначала послышался шлепок от падения, а потом – звук удаляющихся шагов. Позади меня шаги, наоборот, стали громче.
Отскочив к тротуару, я вытащил один пистолет и скользнул на заднее сиденье неосвещенного автомобиля. Те двое сзади меня быстро приближались, держа автоматы наготове. Они остановились у стены, где я только что стоял. Когда они подошли поближе, я пристрелил обоих. Тот, что был слева, грохнулся сразу. Другой, вздрогнув, остановился и выпустил перед собой длинную автоматную очередь, на которую тут же получил в лицо пулю из "кольта". Стук упавшего тела и предсмертный хрип.
Пригнувшись, я снова вылез из машины на тротуар. Затем, плотно прижимаясь к кузову и держа перед собой ствол, ползком добрался до капота.
Даже в свете фар я мог различить только силуэты: Длинный вместе с двумя напарниками двигались в мою сторону. Уилл лежал на земле. Расстояния не определить. Перспективы – тоже. Везде одни лишь размытые тени.
– Проклятие, что это было?
– Пойди глянь, – ответил низкий голос.
Я навел ствол своего "45-го" в направлении голосов, внимательно вглядываясь в туманное покрывало.
– Мне кажется, там лежат двое, около тачки.
– Иди и проверь!
Я перевел взгляд левее, откуда слышался голос.
Шаги снова стали приближаться. Двое шли рядом друг с другом. Их тени мерцали в лучах фар.
– Я ни хрена не могу рассмотреть!
Шаги стихли.
– Черт возьми... это же Люк с Мингом. Отбегались бедняги. Мне что-то не нравится здесь.
Туман слегка рассеялся, но снова загустел. Весьма странно выглядели эти типы.
Длинный, стоявший позади них, скомандовал зычным голосом:
– Возвращайтесь сюда. Шевелитесь! Живее!
Послышались шаги бегущих людей, и заметались освещенные фарами тени.
– Убираемся отсюда, – снова раздался голос Длинного.
– Но ведь там Люк и Минг лежат мертвые...
Послышались две короткие автоматные очереди и два глухих удара от падения тел. И потом еще два выстрела, словно оранжевые кометы метнулись из рук Длинного.
Мгновение спустя машина, скрипя резиной об асфальт, резко развернулась и рванула прочь, на прощание лизнув фарами стену. Поодаль я увидел тела двух мужчин, лежащих на земле недалеко от Уилла. Один еще шевелился, другой лежал неподвижно. Когда машина, выехав из аллеи, зарычала уже по другую сторону шлакобетонной стены, я вскочил и побежал.
Уилл стоял на коленях, скрючившись, упершись лбом в землю и обхватив себя руками. Его голова, одежда и асфальт вокруг были залиты кровью. Я коснулся рукой его спины.
– Джо, – прошептал он.
– Спокойно, босс. Все в порядке.
Я бросился к машине и подогнал ее поближе. Потом взял Уилла под руки и посадил на переднее сиденье. Он сидел вполне нормально, только промокший от крови и тяжелый. И пахло от него металлом. Когда я тащил Уилла к машине, кровь с его головы попала на мое лицо.
Один из парней еще шевелился, когда я объезжал его на дороге. Я рванул по бульвару Линкольна, ориентируясь по огням полуночного города и непрерывно сигналя, словно пытаясь отогнать липкие клубы тумана, висящие за окнами.
– Все будет хорошо, Уилл. Ты еще поправишься.
Его голова откинулась на подголовник, глаза были широко открыты. И в обоих – тусклый свет. Плечи, рубашка и брюки – все залито кровью.
– Держись, пап. Прошу тебя, держись. Мы почти доехали.
– Мэри-Энн...
Я побил все рекорды скорости. Казалось, остальные машины по сравнению с нашей просто плетутся. Когда я задевал разделительную полосу, голова Уилла мелко тряслась. Вдруг он наклонился вперед, как раньше обычно делал, чтобы посмотреть на показания приборов и на меня.
– Все.
– Что "все", папа?
Закашлявшись и оставив кровавый сгусток на ветровом стекле, Уилл бессильно повис на ремне безопасности. И еще быстрее замелькали задние огни обгоняемых машин...
Я зигзагами промчался по эстакаде Чепмена, три раза проскочив на красный, и затормозил только у приемного покоя Эрвинского медицинского центра скорой помощи при Калифорнийском университете.
Уилл медленно сползал по дверце. Обежав машину, я отворил ее, и он выпал мне на руки. Когда я нес его в приемный покой, было ясно, что врач ему уже не поможет.
Я опустился на колени, чтобы поддержать тело и не дать ему упасть. Это было единственное, что я мог для него сделать, и мне хотелось сделать это как следует. Два санитара уже катили к нам носилки.
Ад плачет по нам.
Я непрерывно вышагивал по приемному покою, часто выбегая наружу позвонить всем, кого это касается, – в первую очередь матери, Мэри-Энн, братьям Уиллу-младшему и Гленну.
Это, без сомнения, были самые тяжелые звонки в моей жизни. Я ведь не мог сказать им, что Уилл умирает, так же как и то, что он выживет. Оставалось только мямлить, давясь словами, что в него выстрелили.
Я отогнал машину от входа в приемную и припарковал на стоянке. Салон насквозь пропах кровью и кожей с неприятной примесью человеческого страха.
Двадцать минут спустя врач "Скорой помощи" сообщил мне, что мы потеряли Уилла.
Потеряли.
Это слово пулей прошило мое сердце. Оно означало, что Уилла больше нет и не будет никогда. Я не сумел спасти человека, которого любил больше всех на земле. Я не выполнил свой первейший долг. И по мере того как это слово, будто леденящий туман, испарялось из моего сердца в глухую ночную тьму, я понимал, что обязательно отыщу тех, кто сделал это с Уиллом, и разберусь с ними.
Ничего не оставалось, как перезвонить матери и братьям. И послать эту пулю им. Но было, конечно, поздно. Они уже отправились в больницу.
Несмотря на протесты врача и помощников шерифа, я сел в машину Уилла и поехал назад, к дому на Линд-стрит.
Красные фонари, желтые полицейские ленты, толпа жителей и три одеяла, покрывающие мертвые тела. Полиция Анахайма в действии. Патрульный с фонариком в руках жестом показал мне, что проезд запрещен.
Развернувшись, я поехал назад по темным улицам и широким пустынным бульварам в поисках девчонки. Я полз со скоростью десять миль в час, периодически подражая крику диких гусей. Сначала вполголоса, потом громче и громче. Туда и сюда, на малой скорости, все фары включены, а стекла опущены. Ну выходи же, выходи, где ты? Туман был такой густой, что я иногда не видел даже ближайшего дома. Каждые несколько минут я останавливался, издавал двойной гусиный крик и прислушивался. Безрезультатно.
