Тови подтянула одеяло до самого подбородка.
– Мы были там, как всегда, когда нас призывает Владетель. Мы сидели полукругом, нагие, как обычно. Но пришел не Повелитель, а Джегань.
С койки Эрминии донесся негромкий всхлип.
– Тихо! – Улиция вновь повернулась к дрожащей всем телом Тови. – Но что он сказал? Какие именно слова произнес?
Тови опустила взгляд.
– Он сказал, что отныне наши души принадлежат ему. Он сказал, что мы теперь его собственность и живы лишь потому, что такова его воля. Он сказал, что мы должны немедленно явиться к нему, иначе позавидуем сестре Лилиане. – Она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Улиции. – Он сказал, что мы пожалеем, если заставим его ждать. – На ресницах Тови блеснули слезы. – А потом он дал мне испытать ненадолго, все го на мгновение, что значит не угодить ему.
Улиция похолодела и вдруг осознала, что сама тянет на себя одеяло повыше. Лишь большим усилием воли ей удалось заставить себя отбросить его.
– Эрминия?
Эрминия кивнула в знак того, что видела то же самое.
– Цецилия?
Снова кивок.
Улиция поглядела на двух сестер, сидящих на верхних койках напротив нее. К ним, судя по всему, уже вернулось самообладание.
– Ну? Вы тоже слышали эти же слова?
– Да, – сказала Никки.
– Все было именно так, – ровным тоном подтвердила Мерисса. – Клянусь, это из-за Лилианы.
– Возможно, Владетель был нами недоволен, – предположила Цецилия, – и отдал нас императору, чтобы мы служили ему, пока не вернем себе милость Владетеля.
Мерисса выпрямилась. Глаза ее были окном в ее сердце из черного льда.
– Я принесла Владетелю клятву верности. И если мы должны служить этому грубому животному ради того, чтобы вернуть милость нашего повелителя, я это сделаю. Я буду лизать ему пятки, если потребуется.
Улиция вспомнила, что перед тем, как покинуть полукруг в том сне, который не был сном, Джегань приказал Мериссе встать. Потом он небрежно протянул руку, стиснул ей сильными пальцами правую грудь и сжимал до тех пор, пока у Мериссы не подкосились ноги. Улиция взглянула на Мериссу и увидела у нее на правой груди багровый кровоподтек.
Мерисса спокойно встретила ее взгляд и даже не сделала попытки прикрыться.
– Император сказал, что мы пожалеем, если заставим его ждать.
Улиция и сама слышала этот приказ. Джегань сделал то, на что был способен только Владетель. Но как он смог проникнуть в сон, который не сон? Однако же он проник, и только это имеет значение. Это видели они все. Значит, это не обыкновенный кошмар.
Маленький огонек надежды стремительно таял, вместо него в душу Улиции вползал страх. Она тоже испытала на себе, к чему приведет непослушание, и кровь, которая до сих пор заливала ей глаза, напоминала о том, как отчаянно, но тщетно она пыталась уклониться от урока. Все было на самом деле, и каждая из них прекрасно знает об этом. У них нет выбора. И нельзя терять ни секунды. Улиция почувствовала у себя на груди холодную струйку пота. Если они опоздают... Она вскочила с койки.
– Разворачивайте корабль! – заорала она, рывком распахнув дверь каюты. – Немедленно поворачивайте обратно!
В коридоре не было ни души. Она бросилась к трапу, крича на ходу. Остальные бежали за ней, стуча в дверь каждой каюты. Улиции не было дела до офицерских кают. Курс корабля определяет шкипер, и он отдает приказы матросам.
На палубе было темно, рассвет еще не наступил. Над черным морем нависали свинцовые тучи. Мерцающая пена перелетала через фальшборт, когда корабль зарывался носом в волну, словно нырял в бездонную чернильницу. Остальные сестры высыпали на палубу вслед за Улицией.
– Поворачивайте корабль! – крикнула Улиция босому моряку. Он посмотрел на нее в немом изумлении, и она, изрыгая проклятия, понеслась к мостику. Пять других сестер бежали за ней по пятам, оскальзываясь на мокрой палубе. Придерживая на груди отвороты плаща, шкипер наклонился взглянуть, что за шум. Люк у его ног был открыт, и оттуда струился свет, освещая четырех матросов у румпеля. Увидев сестер, они изумленно уставились на них.
Улиция остановилась и, даже не успев перевести дыхание, крикнула:
– В чем дело, вы, пустоголовые чурбаны? Вы что, не слыша ли? Я сказала – поворачивайте корабль!
Только тут она сообразила, почему матросы так смотрят на них: в спешке сестры забыли одеться. Мерисса встала рядом с Улицией и выпрямилась так надменно, словно на ней было ее лучшее платье.
– Так-так, – сказал один из матросов, шаря глазами по ее обнаженному телу. – Похоже, дамочки решили с нами слегка поиграть.
Мерисса бросила на него ледяной взгляд:
– Что мое, то мое, и больше ничье. Смотреть нельзя, если я того не желаю. Убери глаза от моего тела, иначе лишишься их.
Если бы матрос обладал волшебным даром, он, как Улиция, увидел бы, что воздух вокруг Мериссы сгустился и начал потрескивать. Но команда считала, что капитан взял на борт богатых аристократок, желающих посмотреть дальние края. Никто из матросов не знал, кто такие на самом деле эти шесть женщин, – только капитану Блейку было известно, что они сестры Света, но Улиция приказала ему держать язык за зубами.
На слова Мериссы матрос ответил недвусмысленным движением бедер.
– Не строй из себя недотрогу, детка. Вы бы не явились сюда в таком виде, не будь у вас на уме то же, что и у нас.
Воздух вокруг Мериссы завибрировал, и матросские брюки окрасились кровью. Вскрикнув от боли, парень оглядел себя, и глаза его стали бешеными. Выхватив из ножен кинжал, он рванулся вперед с явным намерением убить.
Пухлые губы Мериссы искривились в холодной улыбке.
– Ты, вонючий мерзавец, – пробормотала она себе под нос. – Отдаю тебя в объятия моего повелителя.
Тело матроса лопнуло, как перезрелая дыня. Порыв ветра швырнул за борт кровавые останки, и они с тихим всплеском исчезли в темных волнах. Лишь алый след остался на палубе. Остальные матросы застыли как статуи с выпученными глазами.
– Смотреть только на наши лица! – прошипела Мерисса. – И никуда больше.
Моряки молча закивали – они были слишком ошарашены, чтобы произнести хоть слово. Взгляд одного из них непроизвольно скользнул по телу Мериссы. Осознав это, матрос в ужасе принялся извиняться, но было поздно. Невидимый луч, острый как боевой топор, ударил ему по глазам. Матрос полетел за борт, как и его приятель.
– Мерисса, – тихо сказала Улиция, – довольно. Я думаю, они усвоили урок.
Ответом ей был ледяной взор, затуманенный магией.
– Я не позволю их глазам брать то, что им не принадлежит.
Улиция приподняла бровь.
– Без этого сброда мы не сможем вернуться. Ты не забыла, что мы торопимся?
Мерисса глянула на моряков, как на червей у нее под ногами.
– Ты права, сестра. Мы должны быстрее вернуться.
Обернувшись, Улиция увидела, что у нее за спиной стоит капитан Блейк, раскрыв от изумления рот.
– Поворачивайте обратно, капитан, – приказала Улиция. – И поспешите.
Капитан скользнул взглядом по лицам женщин и облизал пересохшие губы.
– Вы хотите вернуться? Почему?
Улиция ткнула в него пальцем.
– Вам хорошо заплатили, капитан, за то, чтобы вы доставили нас туда, куда мы скажем. Вопросы такого рода не входят в условия сделки, и если вы нарушите договор, то рискуете обнаружить, что я не столь милостива, как Мерисса. Я не имею привычки даровать быструю смерть. А теперь – разворачивайте корабль!
Капитан Блейк немедленно приступил к делу. Запахнув поплотнее плащ, он грозно оглядел свою команду.
– А ну, по местам, банда бездельников! – И обратился к штурману: – Мистер Демпси, мы ложимся на обратный курс. – Шкипер, казалось, окаменел. – Немедленно, мистер Демпси!
Сорвав с головы помятую шляпу, капитан Блейк склонился в поклоне перед Улицией, тщательно избегая смотреть куда бы то ни было, кроме ее лица.
– Как вам будет угодно, сестра. Возвращаемся в Древний мир.
– Ведите корабль напрямую, капитан. Время дорого.
